Алексей Лобанов: На стыке криптомира и реальности будущее не предопределено
Алексей Лобанов: На стыке криптомира и реальности будущее не предопределено Директор департамента банковского регулирования Банка России — о революции в финансовых системах Сегодня, 14:28 Татьяна Власенко журналист Твитнуть Поделиться Плюсануть Поделиться — Алексей, в чём уникальность мира, который рождается на наших глазах с появлением биткоина и массовым распространением технологии распределённых реестров? — У современных финансовых систем можно выделить четыре основные функции: платежи и расчёты, кредитование, сбережения (в более широком смысле — инвестиции) и страхование как механизм перераспределения рисков с одних групп участников на другие. При этом на финансовом рынке существуют централизованные и децентрализованные системы. Первые основаны на централизованной базе данных, в которой хранится информация о правах и обязательствах, возникающих при заключении сделок. Эта система иерархична по определению, на вершине иерархии находится организация, которая ведёт базу данных (глобальный реестр), и ей вынуждены доверять все участники такого рынка. В децентрализованных системах по определению нет единого хранилища информации обо всех заключённых сделках и взаимных обязательствах. Эта информация может быть рассеяна по различным частям (узлам) системы, но при этом, если собрать её воедино со всех узлов, она будет полной. Распределённый реестр (блокчейн) меняет привычные правила игры. На основе децентрализованной архитектуры появилась принципиально новая структура хранения информации — распределённая система. В каждом узле хранится полная копия базы данных — так, как каждая клетка организма хранит в себе полную ДНК, из которой можно построить полностью идентичный организм. Таким образом, чтобы получить полную информацию о состоянии рынка, можно просто обратиться в любой узел. При этом каждая новая сделка, которая заключается в этой системе, прежде чем быть записанной во все реплики децентрализованной базы, должна быть верифицирована путём голосования большинства участников. Таким образом, на основании консенсуса происходит признание факта заключения сделок, и никакого центрального органа, которому было бы делегировано право «поставить печать», в этой системе нет. — То есть участники рынка договариваются между собой? — Для того чтобы обеспечить возможность такого рода консенсуса, вводится право свободного доступа участников в сеть. Они приходят, подключаются, и нет органа, который бы специально проверял их на соответствие каким-либо требованиям для участия в системе. Это гарантирует отсутствие цензуры, равенство прав в принятии решений со стороны всех узлов и свободу от манипуляций. При условии, что мощность всей сети гораздо больше, чем тот потенциал, который можно собрать при желании злонамеренно повлиять на исход голосования. Сама идея, по большому счёту, не нова. В технической области было много работ, посвящённых тому, как достигать консенсуса в компьютерных системах, имеющих распределённую архитектуру, которые должны работать длительное время автономно без вмешательства человека, неся ответственность за выполнение миссии. Например, в управлении космическими аппаратами, самолётами. Все эти наработки, собранные воедино, привели к революции в финансовых системах, имеющих сетевую структуру. Идея «умного» контракта (смарт-контракта) также не была прямым порождением блокчейна: автоматизированное выполнение определённых действий по определённому алгоритму существует давно. Новым является то, что «умные» контракты сейчас рассматриваются как программное обеспечение «среднего уровня» (middleware), которое эту сеть как бы «окутывает» и обеспечивает для внешних пользователей взаимодействие с ней как с единым целым, чтобы выполнять определённые действия, заложенные разработчиками в эти контракты. Когда этих смарт-контрактов появляется много, их взаимодействие между собой уже является предметом для интересных размышлений, моделирования, в том числе последствий для финансовой стабильности. Причём не только в самих распределённых системах, но и в окружающей финансовой среде, которая подпитывает их деньгами. — Судя по развернувшимся дискуссиям, не все участники рынка спешат делегировать организацию финансовой сферы такого рода технологиям? — Тема очень сложна, потому что находится на пересечении технической области (в виде компьютерных сетей), права и экономики. История знает примеры успешной самоорганизации участников рынка относительно сложных отношений экономического характера, которые не были навязаны им извне каким-либо усилием третьего лица, выполняющего функции регулятора. Что делать в случае больших систем, таких как блокчейн, где каждый включённый в сеть компьютер может потенциально в любой момент времени войти в эту сеть и в любой момент из неё выйти, пока не совсем понятно. На ум приходят примеры, когда функцию выработки новых правил делегируют уже не человеку, а машине. Например, разработку моделей принятия решений о том, кредитовать заёмщика или нет, на какую сумму и на каких условиях. Я участвовал в разработке алгоритмов искусственного интеллекта, которые должны были дать новые модели принятия инвестиционных решений, построенных на генетических алгоритмах оптимизации. Как в конце 1990-х годов, когда я только пришёл работать на финансовый рынок, сейчас снова наблюдается массовое увлечение искусственным интеллектом как инструментом решения разного рода задач в финансовой сфере. — На чём основан такой оптимизм? — Современные распределённые системы строятся изначально осознанно, методом «сверху вниз» (хотя есть и иные примеры), в отличие от тех, что существуют в реальной экономике, которая во многом эволюционирует вслепую по законам конкуренции. Поэтому есть надежда заложить в эти системы принципы управления и регулирования, изначально взятые из кибернетики и экономики. Так, чтобы по крайней мере в своей основе они базировались на неких правильных представлениях и чтобы в этих системах, как в физике, энергия не исчезала, чтобы сохранялась стоимость и был какой-то разумный механизм её приращения. Все эти системы в криптоэкономике в сравнении с традиционной экономикой крайне просты, а значит, пока свободны от многих её сложностей и проблем. Однако как только они начинают соприкасаться с реальной экономикой, а это происходит неизбежно, потому что им необходим приток «живых» денег извне (для того, чтобы они росли), возникают вопросы, требующие урегулирования в первую очередь. Так, мы сразу видим проблемы отмывания денег, а также трудности в урегулировании обязательств при банкротстве организаторов такого рода систем. Глубже находится проблематика, связанная с новым существом отношений в этих системах. Имеется в виду ситуация, когда вместо привычной архитектуры финансового посредничества, как правило иерархической, возникает распределённый реестр. «Теневая» сторона не должна пугать исследователей. Именно тот факт, что криминал использует анонимность этих систем, заставляет экспертов во всём мире обратить внимание на их безопасность. Эксперты способны на конкретных примерах отработать будущие правила игры уже нормального бизнеса. Пока такие правила не будут выработаны и установлены, большие деньги туда вряд ли надолго придут. Так что нет худа без добра, и хорошо, что появляются примеры, заставляющие мыслить в сторону будущего регулирования. — Что именно будет предметом регулирования? — Чтобы что-то регулировать, нужно очень хорошо представлять себе объект этого регулирования. Не только в техническом смысле, в плане экономико-математического моделирования этих систем, но и в правовом аспекте. Могу лишь попытаться обрисовать, насколько будущее не предопределено и пока неясно. Как мы уже говорили, в децентрализованных сетях нет привычных нам двусторонних отношений между клиентом и финансовым посредником. «Клиентским счётом», на котором ведётся учёт ценных бумаг, валют или иных финансовых активов, фактически являются все узлы распределённой системы. Прямое владение активами означает владение ими без каких-либо привычных нам посредников. Интуитивно это понятно, а с правовой точки зрения это очень сложная конструкция, которая фактически ставит под сомнение применение в этой сфере частного права, сложившегося за последние две тысячи лет. С одной стороны мы имеем физическое лицо, а с другой — всю сеть, всю систему. Это иная правовая реальность, которую нужно осмысливать юристам, чтобы придумать, как регулировать системы, функционирующие одновременно в различных юрисдикциях. Они имеют разные правовые особенности, разные трактовки одних и тех же событий и действий. Наиболее ярко это бывает видно, когда мы берём какие-то пограничные случаи, например банкротство одного из участников платежей и расчётов. Как известно, криптобиржи рушились и продолжают рушиться с большой потерей средств вкладчиков. Это печальный исход, но он сравнительно понятный: деньги исчезали, давая все основания говорить о мошенничестве. Более сложный случай — это когда биржа, уходя с рынка, должна урегулировать свои обязательства перед участниками торгов. Блокчейн устроен так, что признанная сетью и записанная в реестр сделка становится необратимой. Допустим, если обе стороны сделки по каким-то причинам признают, что она была ошибочной (например, неправильно составлен договор или что-то ещё), и хотят её аннулировать по взаимному согласию, то оказывается, что это сделать невозможно. Можно лишь заключить обратную сделку, смысл которой в возмещении ущерба стороне, понёсшей убыток в результате ошибочных действий, в том же активе или в виде денежных средств. Однако сторона, которая понесла убытки, может просто не иметь средств, чтобы дождаться компенсирующей сделки. Получается, что мы сейчас не имеем надёжного механизма возмещения ущерба в таких ситуациях. Для того чтобы решить эту задачу, необходимо изобретать новый понятийный аппарат. Это непростая работа, но творческая, с неизвестным исходом, как и всё новое, сопряжённое с риском неудач, но сулящее в перспективе большие прорывы. — Или сделать акцент на саморегулировании? — Проблема саморегулирования состоит в том, что оно сравнительно легко рождается в относительно простых системах, включающих в себя малое число участников. Если же в системе много участников, возникает проблема скорости их взаимодействия между собой, известная также как проблема масштабируемости операций. Даже если предположить, что правила выработаны и установлены, что они являются разумными и достаточно полными, те, кто их не исполняет, должны идентифицироваться и наказываться тем или иным способом. Это ключевой вопрос: как система сможет осуществлять самодисциплину при заданном наборе правил. Второй, ещё более сложный вопрос: как система должна адаптироваться к изменениям внутри себя и во внешней среде, чтобы эволюционировать и выживать. Значит, правила либо должны быть очень гибкими, либо должны быстро меняться при необходимости. Пока непонятно, каким может быть внутренний механизм пересмотра этих правил, как они должны формулироваться, кто должен инициировать этот пересмотр и как они должны утверждаться всеми участниками системы, которым придётся работать по этим правилам. Пока что эти правила устанавливаются разработчиками распределённых финансовых систем. — Но тем не менее регулирующие органы уже пытаются вмешаться в процесс и найти некие способы контроля? — Это пока первые шаги в зарождающемся на наших глазах регулировании криптоэкономики, которое начинает применяться на стыке криптомира с реальным. Именно в этих точках, где происходит обмен фиатных (реальных) денег на криптовалюту, можно применить привычное для рынка право. Например, требования об идентификации участников этих обменов, законодательство по противодействию отмыванию средств и финансированию терроризма. Однако, как мы говорили, действующее право построено всё-таки на наличии двух сторон в сделках и конкретных лиц, которые выпускают финансовые активы. Как только мы начинаем проецировать это право на системы, где второй стороной выступает вся сеть, как в случае с биткоином, возникают сложности. Поэтому регулирование криптоэкономики начинается там, где она взаимодействует с «видимым миром». Так, в России в первом чтении принят законопроект, который устанавливает статус разнообразных цифровых активов в качестве финансового актива со всеми вытекающими отсюда правовыми особенностями. Можно будет его купить и продать, получать прибыль от роста его цены, но он не будет являться средством платежа. Им нельзя будет рассчитываться за товары и услуги напрямую, без предварительного обмена на легальные средства платежа. Это первая попытка навести порядок на этом рынке. — Рынок криптовалют может быть спасательным кругом для инвесторов, если случится очередной финансовый кризис? Там можно спрятаться, пока в реальном мире не разберутся с долларами и евро? — Скрыться вряд ли получится, потому что уже сейчас волатильность криптовалютных рынков значительно выше, чем обычных. Если реальный мир приходит в турбулентное состояние, можно только представить, что будет происходить в криптовалютном. Вот уже 10 лет мир пользуется тем, что принято называть финансовой стабильностью, то есть отсутствием заметных финансовых кризисов. Это феноменально длительный период: за последние 30 лет интервалы между финансовыми кризисами были гораздо короче. Отчасти это говорит в пользу тех реформ, которые были проведены с целью укрепления устойчивости мировой финансовой системы. Когда произошёл последний глобальный финансовый кризис и проектировалось будущее мировой финансовой архитектуры, криптомира ещё не было. В январе ему исполнилось только 10 лет. Мы ещё не знаем эмпирически, как эти рынки взаимодействуют друг с другом в периоды острой турбулентности, кризисных состояний в реальной экономике и привычном финансовом мире. Будущее покажет. Твитнуть Поделиться Плюсануть Поделиться Быстрый поиск Банк России Алексей Лобанов экономика и бизнес финансы Пермский край биткоин Новости smi2.ru 11:50 На РИФ-2019 Прикамье планирует подписать инвестиционные соглашения на 6 млрд руб. 11 февраля Доход от сдачи в аренду двухкомнатной квартиры в Перми равен половине средней зарплаты 11 февраля В Пермском крае отмечено снижение количества покупок автомобилей в кредит 11 февраля За год бензин в Пермском крае подорожал на 9,6% 11 февраля В 2018 году «Азот» инвестировал в развитие производства более 2 млрд руб. 11 февраля Пермь ждёт комфортная «Погода» 7 февраля Акция «Зимнее хранение» от ПЗСП продлится до конца марта 7 февраля По итогам 2018 года, профицит краевого бюджета составил 33 млн руб. 7 февраля Строительство небоскрёба Headliner продолжается несмотря на морозы 7 февраля С сентября жильё в Перми подорожало на 5% 6 февраля «Азот» стал победителем региональной премии «Серебряный лучник» 6 февраля Минпромторг отчитался о результатах программы повышения производительности труда 6 февраля Бюджет края не дождётся возврата денег за «Пермь Великую» 5 февраля Количество ипотечных кредитов в Пермском крае выросло на 39% 4 февраля ПЗСП на месяц продлевает акцию «Твоя первая квартира»
